Давайте поговорим о технике.
Как правильно делать кросс-бади — в точку на 3 или с доворотом в сторону? Какой опен-брейк верный — с шагом назад или по диагонали? Мы вращаем партнершу на спотовом повороте «от плеча» или «ладошкой» (привет, Френки!)? Какая техника правильнее?
Предлагаю сменить угол зрения.
Перед вопросами «как» и «почему» стоит ставить вопрос «зачем?»
Ответ на этот вопрос зависит от того, каким мы вообще видим «правильный» (для себя) танец. Техника — лишь производная от картинки/ощущений, которые мы хотим получить. Кажется, что наоборот — мы выглядим определенным образом, определенным образом коммуницируем в паре из-за конкретной техники танцевания. И в целом это так, но изначально само стремление к определенной технике порождено стремлением к определенной картинке (в широком смысле).
То, как мы видим танец, находит отражение в самых базовых элементах (буквально — в бейсике). Если танец для нас — прежде всего комбинаторика, то очевидно что вся базовая техника будет направлена на максимальный контроль в паре.
Если мы рассматриваем танец через призму музыкальности и специфической пластики — это так же повлияет на выполнение даже самых простых элементов.
Но эта игра — с нулевой суммой. Мы не можем повысить значимость одной составляющей без ущерба другим. И в целом это нормально, всегда нужно чем-то жертвовать, как говорится.
Таким образом, разговор стоит вести не на уровне спора техник, а на уровне спора мировоззрений (в широком танцевальном смысле). Точнее — спорить возможно вообще не стоит, любые попытки убеждения людей, что их картина мира не верна граничат с социопатией. В конце концов — вам-то какая разница? Пусть расцветает сто цветов и все такое.
Другое дело, что на этом «лугу» в российских реалиях практически отсутствует условно «цветок мейнстрима». Которого, вообще-то, должна быть большая часть (на то он и мейнстрим). Мы наблюдаем коллекцию самых экзотических соцветий, среди которых практически отсутствует обычная сальса «как в мире танцуют». Вместо одного мощного ствола и ответвлений от него у нас — одни сплошные ответвления, ни одно из которых при этом не имеет действительно массового и коммерческого потенциала (в отличие от сальсы «мейнстримной»).
Мейнстрим — прямой синоним коммерции. То — что хорошо продается. Сальса должна хорошо продаваться, это необходимое условие ее выживания, как и любого танца, претендующего на массовость (хотя возможно, в массовости заинтересованы не все). Опыт всего мира показывает — (логично) сальса продается лучше всего именно в своей «изначальной» форме, понимая под изначальностью то, как она танцуется непосредственно в Латинской Америке. Страны, с самого начала опиравшиеся на базовую форму сальсы, смогли привнести в нее также что-то свое, и теперь мы имеем много точек притяжения по всему миру (самая яркая, конечно, Италия).
Под «формой» же я понимаю характер, стиль, подачу, пластику, энергетику (и конечно, специфический вокабуляр). То есть то, что на самом деле отличает один танец от другого даже на взгляд дилетанта. Дилетант легко отличит фламенко от кубинской румбы (например), даже не зная названий. И слелает он это не проанализировав «базовый шаг», а по цельной картинке. Эмоционально. Тут стоит напомнить, что танец, вообще-то, одна из форм искусства (привет, Терпсихора!), а значит оперирует его словарем и критериями.
Короче говоря, танец — это набор эмоций и ощущений, возникающих от картинки (снаружи) и взаимодействия с партнером, музыкой и самим собой (внутри), реализуемых через определенную технику. Давайте для простоты будем называть это все «формой танца», как уже было сказано выше.
И тут стоит вернуться к вопросу — почему наше сообщество вот уже два десятка лет стойко держит оборону против этой «базовой формы» сальсы, упражняясь в толкованиях, альтернативных концепциях, отрицании отдельных аспектов и изобретая свои собственные, комфортные и безопасные для себя формы (а вот он и ответ).
